Как предупредить корпоративные конфликты, если в бизнесе два равноправных учредителя? Они могут поставить каждый своего директора, чтобы тот защищал их интересы.

Эксперты рассказали, в каких компаниях удобно ввести такой механизм, а в каких не стоит, перечислили достоинства и недостатки этой корпоративной модели и дали советы, как вести себя контрагенту компании с несколькими директорами.

Правило «двух ключей», когда под договором нужны были две подписи (руководителя и главного бухгалтера), действовало еще в советском праве для крупных и сложных внешнеторговых контрактов, рассказывает партнер «Инфралекс» Артем Кукин. Сейчас таких сделок стало значительно больше.

И не всегда один начальник способен учесть все нюансы договора, как и взять на себя ответственность за все возможные убытки, которые связаны с этой сделкой, продолжает Кукин.

По его словам, несколько директоров могут помочь в этой ситуации: они не только подстрахуют от ошибок, но и смогут следить друг за другом, чтобы было меньше злоупотреблений.

В 2014 году в Гражданский кодекс внесли норму о том, что от имени компании могут выступать несколько директоров – совместно или независимо (п. 1 ст. 53). «Право.ru» узнало, насколько широко сейчас используется институт, каковы его плюсы и минусы и чего по-прежнему не хватает.

1. Каковы преимущества модели с несколькими директорами?

Институт позволяет создать систему «сдержек и противовесов», чтобы контролировать движение крупных финансовых потоков и активов компании (принцип «двух ключей» или «четырех глаз»), говорит Максим Григорьев, партнер, руководитель специальных проектов юрфирмы VEGAS LEX. Кроме того, продолжает он, можно разделить публичную ответственность нескольких директоров согласно сферам и направлениям, за которые они отвечают внутри компании. И построить мобильную систему управления, в том числе с учетом взаимозаменяемости.

2. Где это используется?

Самый очевидный пример – общества с двумя учредителями, которые примерно одинаково участвуют в бизнесе. Каждый из них свободен выбрать своего директора. Но если фирма небольшая и быстро развивается – ей может быть важнее скорость и эффективность, чем дополнительный контроль, поэтому удобнее обойтись одним главой, отмечает юрист корпоративной практики Hogan Lovells в России Мария Казакова. К тому же несколько руководителей могут слишком дорого обойтись маленькой фирме, добавляет Кукин. Такая модель управления чаще встречается в средних компаниях, но иногда и в больших, делится наблюдениями Григорьев. «Например, в ПАО «Мегафон» два единоличных исполнительных органа – генеральный и исполнительный директоры», – рассказывает он.

Наиболее подходящая структура – это многопрофильная компания (материнская компания многопрофильного холдинга), считает юрист Eterna Law Евгений Степин: «Каждому директору можно определить отдельную зону ответственности – производство, реклама, продажи». Или так: в добывающем секторе решения по большинству вопросов принимает один глава, но там, где нужны технические или инженерные познания, нужно одобрение второго директора-«технаря», предлагает Казакова. Также несколько руководителей может быть в совместном российско-иностранном предприятии, добавляет она. «Как правило, российский партнер хочет назначить своего управленца, но зарубежный партнер всегда стремится контролировать бюджет и качество работ. Они могут назначить каждый своего человека», – поясняет Казакова.

3. Как можно распределить полномочия?

• А) Совместное управление обществом
• Такой вариант используется в случае, если каждый из директоров защищает интересы «своего» бенефициара, или в переходный период, когда у нового менеджера еще нет необходимого опыта или кредита доверия, говорит Григорьев.
• Б) Раздельное управление отдельными сферами деятельности
• Для разграничения зон ответственности – с учетом компетенции каждого из управленцев.
• В) Равноправное независимое управление обществом

Два или более директора действуют независимо друг от друга, и у каждого – вся широта полномочий. Это наиболее гибкая и мобильная модель, когда руководят проверенные и опытные сотрудники компании, говорит Григорьев.

4. Как проверить компанию с несколькими директорами ее контрагенту?

1. Степин из Eterna Law предлагает такой алгоритм:
2. – проверить полномочия директоров по уставу и внутренним документам, которые регулируют работу органов управления;
3. – проверить сведения в ЕРГЮЛ;
4. – проанализировать протокол об избрании нескольких единоличных исполнительных органов;
5. – проверить наличие и проанализировать необходимые корпоративные одобрения или согласия.

5. А как двух директоров указывают в Едином госреестре юрлиц?

В ЕГРЮЛ можно внести данные о нескольких руководителях, но нельзя конкретизировать их полномочия (то есть не получится указать, действуют они совместно или раздельно, и кто решает какие вопросы), сетует Григорьев из VEGAS LEX. По его словам, эта проблема серьезно мешает работе института «множественных» директоров. Конечно, можно запросить устав компании, где подробно описана компетенция, говорит Кукин. Но нет гарантии, что в момент заключения сделки устав не поменяют, отмечает он.  

Неординарные способы решить проблему придумывают в АБ «Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры». В частности, указать на ограничения в полномочиях можно в самом названии должности в ЕГРЮЛ, предлагает советник бюро Татьяна Невеева.

6. Хорошо, в ЕРГЮЛ нет сведений о том, как разграничены полномочия. Но если не читать устав – откуда же узнать, как действуют директоры?

Закон не обязывает третьих лиц проверять устав на предмет разграничения полномочий одного или нескольких директоров. По общему правилу для таких третьих лиц действует презумпция: каждый директор действует независимо от другого по всем вопросам компетенции. Это разъяснил Пленум Верховного суда в п. 22 Постановления от 23 июня 2015 года № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации». Презумпция «всеохватности» каждого из управленцев не работает лишь тогда, когда третье лицо знало, что в уставе полномочия разграничены. Что это значит на практике, разъясняет Григорьев.

Если один из директоров подписал договор с превышением полномочий, такое соглашение будет трудно признать недействительным. Ведь для этого надо будет доказать, что контрагент фирмы знал или должен был знать об отсутствии компетенции, говорит Григорьев.

7. А чего еще не хватает в законодательстве для регулирования института?

Пробелов очень много, констатирует руководитель проектов АБ «S&K Вертикаль» Елена Батура. Нет регламента, как наделять полномочиями и прекращать их, если в компании несколько директоров. Ничего не говорится о том, как они осуществляют свои полномочия, или как привлечь к ответственности сразу нескольких лиц, говорит Батура.

8. А как подписывать различные заявления в государственные органы? Формы обычно предусматривают только одну подпись

Такая проблема есть, и она создает сложности техническо-юридического характера, говорит Григорьев. Например, налоговые декларации предусматривают только одну подпись гендиректора.

Если акционеры выбрали модель совместных полномочий, надо обязательно оставить одному из них возможность единолично подписывать документы в госорганы, советует Казакова из Hogan Lovells.

9. Какие еще минусы и риски у модели «множественных» директоров?

Риски для компании – путаница в полномочиях директоров, задвоение полномочий, «наезды» на компетенцию разных директоров и конфликты на этой почве, перечисляет Кукин из «Инфралекса». Контрагентам, в свою очередь, сложно проверить полномочия подписанта, а еще им могут грозить злоупотребления, продолжает эксперт.

Если говорить о равноправном независимом управлении, есть риск конкуренции компетенций, когда два директора заключают дублирующие или взаимоисключающие сделки, предупреждает Григорьев.

Кроме того, обоих управленцев могут привлечь к ответственности (например, административной), потому что сложно будет определить, кто из них допустил нарушение.

Впрочем, чтобы от этого застраховаться, достаточно четко описать компетенцию каждого менеджера во внутренних документах – трудовых договорах, должностных инструкциях и так далее, советует Григорьев.

10. Насколько часто используют этот инструмент?

Обычно новые институты «приходят» в практику постепенно, говорит Казакова. Не исключение, по ее словам, и «множественность» директоров, которая к тому же пока недостаточно урегулирована законом. Назначение двух и более директоров пока не стало популярным, подтверждает Кукин: для некрупного бизнеса это дорого, а крупный обычно и так имеет коллегиальный исполнительный орган (правление). Небольшим непубличным компаниям проще использовать более привычные механизмы ограничений, говорит Кукин.

В то же время возможность назначить двух и более директоров (вместе с другими корпоративными новеллами и расширением диспозитивности) действительно поможет бороться с корпоративными конфликтами (в том числе «дедлоками»), убеждает Невеева. По ее мнению, по мере решения технических трудностей институт будут применять все чаще.

Институт множественности директоров — Юридическая консультация

Множественные ЕИО. Где применимо?

Возможность иметь несколько ЕИО заимствована из зарубежной практики. Этот метод управления называют принцип «двух ключей». Однако «ключей» может быть и более двух. Такой механизм бывает необходим в ситуациях:

• – требуется разграничение полномочий и ответственности в крупном холдинге, группе компаний;
• – в случае равного участия учредителей в юридическом лице с целью установления контроля в обществе;
• – сложная филиальная структура, когда требуется разграничение полномочий в управлении;
• – наличие среди учредителей иностранного элемента;
• – иные случаи.
• Несколько ЕИО могут строить взаимодействие на принципе совместного управления (совместного принятия решений), с разграничением сфер регулирования и ответственности, а также на принципе равноправия, но не совместного управления одними вопросами без разграничения компетенции (несут в данном случае субсидиарную ответственность).
• Алгоритм использования института
• В отличие от ситуации, когда генеральному директору «в помощь» в управлении назначаются его заместители, назначение нескольких единоличных органов должно быть отражено в учредительных документах.

Во-первых, решение о назначении каждого директора должно быть принято, как правило, общим собранием участников общества и оформлено протоколом. Во-вторых, компетенция каждого из них исчерпывающе прописывается в уставе. В-третьих, информация о каждом директоре вносится в ЕГРЮЛ.

Поскольку рассматриваемый механизм управления по состоянию на сегодняшний день еще не получил широкого распространения, то на практике возникают некоторые вопросы в его применении и реализации.

Дабы избежать конфликта интересов внутри общества и непонимания со стороны госорганов и контролирующих инстанций корпоративной структуры, стоит исчерпывающе описывать компетенцию каждого ЕИО в уставе. Не лишним будет составить для каждого из них положение.

Кроме этого, стоит предусмотреть как можно более емкое наименование занимаемой каждым из них позиции, например, «директор по финансам» («финансовый директор»), «исполнительный директор», «директор по рискам», «региональный директор» и т.д.

Как уволить генерального директора-совладельца ООО?

Для чего это нужно? При заключении сделок организация выступает одной из сторон сделки в лице, как правило, ЕИО, т.е. лица, действующего от имени организации без доверенности. В таком случае ответственность за сделку и ее исполнение ложится именно на такое лицо.

В случае если данное лицо является ЕИО, его компетенция исчерпывающе указана в уставных и внутренних нормативных документах, иные должностные лица будут нести ответственность только в том случае, если их вина будет доказана.

Кроме этого, при четком разграничении компетенции обязанность общения с контролирующими инстанциями априори ложится именно на то лицо, которое имеет соответствующие полномочия.

Разграничение ответственности

В процессе исследования вопроса применения принципа множественности ЕИО стоит обратить внимание на разграничение ответственности. Пожалуй, вопрос разграничения ответственности является краеугольным при осуществлении выбора в пользу применения принципа «двух ключей».

Ответственность, которую может нести ЕИО, можно разделить на уголовную, административную и материальную.

Материальная, в свою очередь, делится на корпоративную, гражданско-правовую, ответственность в рамках трудовых отношений, ответственность при банкротстве, субсидиарную при банкротстве и вне банкротства.

Если рассматривать структуру с одним ЕИО, где часть его функций передана по доверенности заместителям и (или) руководителям филиалов, то в данной ситуации вся полнота ответственности, конечно же, ложится на генерального директора.

Заместители генерального директора, главный бухгалтер, руководитель филиала, представительства, структурного подразделения могут нести уголовную ответственность только при наличии непосредственно их вины и преступного умысла, а материальную ответственность только в объеме вверенных полномочий.

Как правило, ответственность таких лиц ограничивается внутренней корпоративной ответственностью, не выходящей за пределы дисциплинарных наказаний. В том случае, если в организации предусмотрено введение института нескольких директоров, а полномочия между ними распределены, ответственность они будут нести самостоятельно в отрыве друг от друга.

Возможность нести коллективную ответственность, например, по уголовному законодательству, будет обусловлена наличием признаков преступной группы лиц, группы лиц по предварительному сговору, где в процессе расследования будет определена роль каждого участника группы.

Административную ответственность всегда несет единоличный исполнительный орган, являющийся должностным лицом. Сложнее обстоит дело с субсидиарной ответственностью при банкротстве и вне его. При определении объема субсидиарной ответственности будет необходимо установить степень влияния ЕИО или лица, привлекаемого к ответственности, на принимаемые решения.

Область применения института множественности ЕИО

Наиболее интересна возможность применения института множественности директоров при формировании сложной филиальной структуры в рамках большого холдинга. Возможность назначения регионального директора на должность руководителя филиала значительно разгружает генерального директора от выполнения ряда функций и несения ответственности.

Поскольку ЕИО имеет право действовать без доверенности от лица организации, заключать в интересах организации сделки и исполнять в том числе представительские функции, то совершение нотариальной доверенности для него абсолютно не нужно.

Полномочия по управлению тем или иным филиалом (обособленным подразделением) можно предусмотреть в уставе, положении, должностной инструкции.

Досрочное прекращение полномочий директора

Поскольку ст. 55 ГК РФ предусматривает наделение руководителя филиала и представительства полномочиями посредством доверенности, то можно ограничиться внутренней общей доверенностью на бланке организации.

Положительным аспектом в данной структуре является также и то, что единоличный исполнительный орган подконтролен напрямую общему собранию участников общества, а не иному единоличному исполнительному органу.

Корпоративный элемент

Как видно из вышеизложенного, принцип «двух ключей» и институт множественности директоров могут стать интересным корпоративным элементом, который при грамотном его применении поможет упорядочить процесс управления в организации, разграничить полномочия, разгрузить генерального директора в части его ответственности, систематизировать компетенцию управляющих органов.

Однако в связи с тем, что данный инструмент является для российского права новым элементом, не получившим пока широкого и повсеместного применения, на практике могут возникнуть бюрократические сложности в общении с органами государственной власти и банками.

При применении описанных механизмов необходимо учесть необходимость детальной проработки всех внутренних и учредительных документов в обществе.

Роман Бевзенко: «Несколько директоров – это просто и удобно»

С 1 сентября 2014 г. у российских компаний появилась возможность назначать в компании сразу нескольких директоров (п. 1 ст. 53 ГК РФ). До этого российскому праву такой механизм был неизвестен. Новые нормы повлекли и большое количество вопросов.

Какими документами устанавливаются полномочия директоров? Какие последствия влечет заключение сделки, предполагающей две подписи, одним директором? Об этом, а также о том, как эффективно и безопасно использовать этот инструмент, рассказал Роман Бевзенко, к.ю.н.

, партнер компании «Пепеляев групп», профессор Российской школы частного права.

«ЭЖ»: Роман Сергеевич, возможность назначения нескольких директоров в компании – абсолютная новинка для российского права. Хотя в зарубежных правопорядках этот механизм активно используется уже давно. Каким был путь нашего законодательства к этой идее? 

Роман Бевзенко: Стоит начать с того, что из всех стран с более-менее развитыми правовыми системами, Россия – пожалуй, единственная, в которой долгое время у юридического лица мог быть только один директор, то есть, только одно лицо могу исполнять обязанности единоличного исполнительного органа.

У иностранных коллег, которые приезжали сюда и хотели построить бизнес, это всегда вызывало недоумение.

Задавался закономерный вопрос: мы учреждаем компанию совместно, есть иностранные инвесторы и российские, почему невозможно назначить двух директоров – от одной стороны и от второй? Почему невозможно определить, что вот эти вопросы каждый из директоров может решать самостоятельно, а вот такие вопросы – только сообща? Ответ же российских юристов всегда был таков: российское законодательство это сделать не позволяет. Причем на следующий вопрос: «почему?», не было другого ответа, кроме как: «У нас так повелось».

У меня есть свое объяснение, которое, впрочем, я уверен, является не единственным. Проблема в том, что в России, по разным причинам, теоретическая юриспруденция относилась к фигуре директора юридического лица как к его органу, являющимся составной частью этого юридического лица.

Директор воспринимался как часть коллектива, в котором он был самым главным: например, как у человека голова. Голова может быть только одна, поэтому и директор тоже может быть только один. Одна голова – хорошо, а вот две – это уже некрасиво.

По такой логике двух представителей быть не должно.

Можно сказать, что отчасти такая позиция – это элемент социальной и политической культуры. Долгое время у нас были очень распространены понятия «вождь», «единовластие», «одна твердая рука». Другого разумного объяснения я дать не могу.

«ЭЖ»: Что же произошло потом?

Р. Б.: Судебная практика колебалась, ее бросало то в одноу сторону, то в другую. В итоге в середине двухтысячных годов устоялся взгляд на директора как на орган, но не представителя юридического лица. Но все-таки впоследствии ситуация опять поменялась и в практике ВАС РФ появилась аккуратная идея о том, что к директору можно применять правила ГК РФ о представителе. 

Расценивать директора как представителя – это правильный подход. Дело в том, что если отбросить советские и постсоветские мировоззрения, то юридическое лицо – это всего лишь способ ограничить имущественную ответственность.

Между личными активами собственников и обособленным ими имуществом, которое предназначено ими для ведения предпринимательской деятельности, подвешается так называемая «корпоративная вуаль», не дающая их личным кредиторам обращать взыскание на это имущество и обратно.

Это обособленное имущество силой закона наделяется качествами юридической личности. Но оно ведь не способно ни формировать волю, ни изъявлять ее, это просто имущество.

Поэтому этому имуществу – воленеспособному субъекту – назначается представитель, который и будет осуществлять функцию управления имуществом.

Вот такое, может быть, несколько циничное объяснение, что такое юридическое лицо. Но через это определение мы приходим к тому, что юридическое лицо – это совокупность имущества. Как только эта идея пробила себе дорогу, ответ на вопрос, сколько может быть представителей у юридического лица, стал очевиден: сколько угодно. 

Но это все теория. Практическое же объяснение, почему российское законодательство пришло к идее нескольких директоров довольно незамысловато: потому что это просто и удобно.

Самый простой пример, когда это востребовано: есть двое-трое акционеров, которые друг другу не очень доверяют и каждый хочет, чтобы у них был свой директор, чтобы он держал, что называется, руку на пульсе.

Французы это называют «принципом двух ключей»: у каждого директора свой ключ, а открыть что-либо можно только двумя — тремя ключами. Немцы называют такую практику «принципом четырех глаз». 

«ЭЖ»: В чем польза этой конструкции? 

Р. Б.:

Множественность единоличного исполнительного органа: новые возможности и новые риски

Киракосян Сусана Арсеновна, доцент филиала Кубанского государственного университета КубГУ г. Новороссийск, партнер юридической фирмы «Эсток-Консалтинг», кандидат юридических наук.

https://www.youtube.com/watch?v=4vonk5YhCaM\u0026pp=ygVJ0JjQvdGB0YLQuNGC0YPRgiDQvNC90L7QttC10YHRgtCy0LXQvdC90L7RgdGC0Lgg0LTQuNGA0LXQutGC0L7RgNC-0LIgMjAyMw%3D%3D

Бежан Андрей Викторович, управляющий партнер фирмы «Эсток-Консалтинг», кандидат юридических наук.

Согласно новой редакции Гражданского кодекса РФ осуществлять функции единоличного исполнительно органа в корпорации могут сразу несколько лиц, действующих совместно или независимо друг от друга.

Данное положение, именуемое в научной литературе принципом «двух ключей», а в практике — множественностью или многоликостью единоличного исполнительного органа, является удобным в применении корпоративным инструментом, но в то же время опасным при недобросовестном использовании.

Авторы раскрывают в статье не только очевидные плюсы, но и опасные стороны нового положения о множественности директоров.

Ключевые слова: единоличный исполнительный орган, директор, множественность директоров, принцип «двух ключей».

Plurality of the Sole Executive Body: New Opportunities and New Risks

S.A. Kirakosyan, A.V. Bezhan

Kirakosyan Susana A., Assistant Professor of the Kuban State University (KubSU) Branch, Novorossiysk, Partner of Estok Consulting Law Firm, Candidate of Legal Sciences.

Bezhan Andrey V., Managing Partner of Estok Consulting Law Firm, Candidate of Legal Sciences.

In acordance with a redrafted Civil Code of the Russian Federation at once several persons can exercise functions of a sole executive body, in cooperating with or independently.

This provision known as a «two-key» principle in scientific literature, and in practice as a multiplicity of a sole executive body, is an easy to use corporate tool, but in the same time dangerous in a dishonest use.

The authors detect in the article not only the obvious advantages, but dangerous parties of a multiplicity of presidents regulation.

Key words: sole executive body, president (director), multiplicity of presidents, «two-key» principle.

Одним из наиболее значимых событий в реформировании Гражданского кодекса РФ следует считать конституирование новых корпоративных институтов, в большинстве своем основанных на передовом зарубежном опыте.

Таковым является институт множественности единоличного исполнительного органа, известный в гражданском праве Германии как принцип «двух ключей» или множественность управляющих. Так, согласно § 6 Закона об ООО Германии 1892 г.

(GmbHG) обществом с ограниченной ответственностью управляют один или несколько управляющих, назначение которых регулируется учредительным договором либо производится на первом собрании участников. На должность управляющих могут быть назначены только физические лица, обладающие неограниченной дееспособностью.

Согласно новой редакции Гражданского кодекса РФ (далее — ГК РФ) осуществлять функции единоличного исполнительно органа (ЕИО) в корпорации могут сразу несколько лиц, действующих совместно или независимо друг от друга, а также иное юридическое лицо (управляющая компания) (п. 3 ст. 65.3 ГК РФ).

При этом в качестве ЕИО может выступать как физическое лицо, так и юридическое лицо. Сведения об этом подлежат включению в Единый государственный реестр юридических лиц (ЕГРЮЛ).

Напомним, что ранее ГК РФ закреплял возможность реализации правоспособности и дееспособности юридического лица через ЕИО, состоящий из единоличного физического лица, наделенного правом осуществлять текущую деятельность (директора), или иного юридического лица.

Таким образом, в современном российском законодательстве предусмотрены две модели множественности директоров.

Первый вариант — единоличный исполнительный орган может состоять из нескольких лиц, которые совместно могут заключать сделки и осуществлять другие полномочия. Ярким художественным образом данной множественности ЕИО, на наш взгляд, является образ трехголового Змея Горыныча.

Ведь именно так структурно выглядит корпорация, имеющая единоличный исполнительный орган (руководителя, директора) в виде сообщества двух и более лиц. Как верно отмечал классик дореволюционной цивилистики Д.И.

Мейер, «орган юридического лица — совокупность лиц физических — может быть составлен таким образом, что несколько физических лиц составляют орган юридического лица или все лица, входящие в состав юридического лица, в совокупности составляют его орган» .

От единства воли всех лиц, входящих в состав такого ЕИО, зависят не только организационная целостность компании, ее внутрикорпоративная политика и эффективное развитие, но и стабильность сделок, совершаемых с третьими лицами. А потому, перефразируя народную мудрость, отметим, что, быть может, «две головы хорошо», но все же «одна толковая лучше».

Мейер Д.И. Русское гражданское право: В 2 ч. М., 1997. Ч. 1. С. 127 — 128.

По справедливому замечанию С.В. Сарбаша, судьи ВАС РФ в отставке, при модели ЕИО с множественностью лиц происходит разрыв шаблона. «Единоличный исполнительный орган и несколько лиц — это как? Он же единоличный» . Этимология термина «единоличный» означает именно единоначальное, индивидуальное руководство деятельностью юридического лица.

В чем же тогда отличие единоличного исполнительного органа, включающего в себя множественность лиц, от коллегиального исполнительного органа (правления, наблюдательного совета и т.п.), наличие которого также предусмотрено гражданским законодательством (абз. 2 п. 3 ст. 65.

3 ГК РФ)? По большому счету различий между ЕИО с множественностью лиц и коллегиальным органом нет.

URL: http://pravo.ru/court_report/view/110273/.

Данная модель ЕИО с множественностью лиц может быть востребована в корпорации с классической организационной структурой, а именно при наличии двух участников (учредителей) и единоличного исполнительного органа в лице двух директоров от каждого из участников (учредителей) в целях установления взаимного контроля при ведении хозяйственной деятельности. В таком случае директора действуют от имени организации совместно (т.е. для заключения сделки потребуются подписи всех директоров), а также добросовестно и разумно.

https://www.youtube.com/watch?v=4vonk5YhCaM\u0026pp=YAHIAQE%3D

При этом с большой осторожностью следует отнестись к организациям, в которых каждому из директоров в составе ЕИО разрешено действовать не только совместно, но и независимо друг от друга.

Ведь может получиться так, что действия нескольких лиц, входящих в состав ЕИО, будут противоречить друг другу.

Подобная схема деятельности недопустима, в том числе противоречит и не соответствует императивному правилу ГК РФ о том, что лица, входящие в ЕИО, должны осуществлять полномочия совместно.

Чтобы уменьшить или даже предотвратить риск оспаривания сделки, совершаемой с контрагентом — юридическим лицом, следует прибегнуть к проверке контрагента на чистоплотность (Due Diligence). В практике высокоразвитых государств подобная проверка контрагента является обязательным условием заключения договора.

В нашем обиходе такая проверка сводится лишь к формальной проверке документов, в то время как в зарубежных странах проверка осуществляется с должным усердием и проверке подлежит как сам контрагент, так и его активы.

Более того, англо-американское законодательство устанавливает ответственность за недолжную проверку информации о контрагенте.

Итак, проверка контрагента Due Diligence, на наш взгляд, должна включать в себя следующие этапы: 1) проверку структуры и организации управления в корпорации (полномочия, состав и компетенция ЕИО, отношения с участниками (акционерами)); 2) наличие корпоративного договора; 3) по возможности наличие аффилированных лиц; 4) выявление кредиторской задолженности посредством обращения к электронным судебным базам (ГАС «Правосудие», Мой Арбитр), а также иным платным информационным ресурсам. Проверке подлежат не только сведения, содержащиеся в ЕГРЮЛ, но также устав, корпоративный договор (при наличии). В уставе, в частности, следует обратить внимание на порядок принятия различными директорами совместных решений, включая документальное оформление принятых решений и процедуру согласования директорами заключаемых обществом сделок, а также на порядок действий директоров в ситуации, когда ими не достигнуто согласие или имеется заинтересованность в заключаемой сделке. Результатом такой кропотливой проверки должно стать сохранение однажды заключенного договора.

Относительно проверки контрагента на наличие множественности директоров Верховный Суд РФ указывает на достаточность информации, полученной из ЕГРЮЛ, и дополнительно отмечает, что закон не устанавливает обязанности для третьих лиц, не входящих в состав органов юридического лица и не являющихся его учредителем или участником, по проверке учредительного документа юридического лица с целью выявления ограничений или разграничений полномочий ЕИО юридического лица или нескольких ЕИО, действующих независимо друг от друга либо совместно. Более того, если в ЕГРЮЛ содержатся данные о нескольких лицах, уполномоченных выступать от имени юридического лица, третьи лица вправе исходить из неограниченности полномочий каждого из них . Таким образом, Верховный Суд РФ констатировал существование презумпции достаточности и достоверности сведений ЕГРЮЛ.

Пункт 22 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23 июня 2015 г. N 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» // СПС «КонсультантПлюс».

Несмотря на это, для лиц, не обеспечивших должную проверку контрагента, по-прежнему сохраняются риски оспаривания сделок, совершенных с неуполномоченным лицом (ст. 174 ГК РФ).

Следует отметить, что доказывание лицом своей неосведомленности относительно ограничений полномочий лица, заключившего сделку от имени контрагента, всегда было непростой задачей. Об этом свидетельствует обширная судебно-арбитражная практика оспаривания сделок по ст. 174 ГК РФ.

Так, например, одни суды оценивают ссылку в договоре на устав организации как презумпцию знания контрагентом компетенции лица, заключающего сделку , другие суды, наоборот, полагают подобную ссылку на устав недостаточным доказательством осведомленности об ограничении полномочий .

Последнее разъяснение Верховного Суда РФ поставило определенную точку в данном вопросе. По смыслу ст.

174 ГК РФ сделка может быть признана недействительной только в том случае, когда будет доказано, что другая сторона сделки в момент ее совершения знала или заведомо должна была знать об установленных учредительным документом ограничениях полномочий по совершению сделок или о совместном осуществлении отдельных полномочий лиц, выступающих от имени юридического лица.

Постановление ФАС Восточно-Сибирского округа от 24 мая 2010 г. по делу N А33-2075/2009 // СПС «КонсультантПлюс». Постановление ФАС Московского округа от 21 мая 2010 г. по делу N А40-108901/09-25-433 // СПС «КонсультантПлюс».

Дополнительным аргументом и стимулом к проведению Due Diligence в отношении своего контрагента является письмо ФНС России от 16 марта 2015 г. N ЕД-4-2/4124, в котором дана настоятельная рекомендация проявить должную осмотрительность при выборе контрагента, чтобы сделки с ним не показались налоговому органу сомнительными.

Второй вариант — в корпорации может быть создано несколько единоличных исполнительных органов (например, президент компании, финансовый директор, технический директор), действующих независимо друг от друга. Данные о таких лицах включаются в ЕГРЮЛ.

При отсутствии в ЕГРЮЛ сведений о распределении полномочий между различными ЕИО предполагается, что они действуют раздельно и осуществляют полномочия самостоятельно по всем вопросам компетенции соответствующего органа юридического лица (п. 24 Постановления Пленума Верховного Суда РФ N 25).

Следовательно, если в корпорации образовано несколько единоличных исполнительных органов, предполагается, что они действуют независимо друг от друга по всем вопросам компетенции.

Выходит, что договор от имени корпорации, по сути, заключает не ЕИО, представляющий интересы юридического лица без доверенности, а любое лицо, входящее в состав этого ЕИО. Подобный подход противоречит сущности юридического лица и образованию в нем ЕИО и может стать основанием для оспаривания сделок корпорации.

В практике известны модели не только полного дублирования компетенции директоров, но и распределения данной компетенции между ними.

Например, за одним директором можно закрепить полномочия представлять интересы корпорации во взаимоотношениях с третьими лицами, вести переговоры и заключать от имени корпорации любые гражданско-правовые сделки; за вторым — внутрикорпоративные полномочия по организации и проведению общих собраний участников, взаимодействию с другими органами управления корпорации; за третьим — полномочия в сфере регулирования трудовых правоотношений (прием и увольнение сотрудников корпорации). Как вариант при заключении особо крупных сделок и привлечении заемных средств можно указать, что требуется участие всех директоров.

Рассмотренная модель распределения компетенции директоров является достаточно удобной для многопрофильных организаций, в которых один директор может отвечать за один вид деятельности (например, производство продукции), а второй — за другой вид (например, реализацию изготовленной продукции).

То есть предполагается, что каждый директор, отвечая за собственное направление, действует самостоятельно и не нуждается в согласовании своих действий с иными лицами.

Однако в случае пересечения/дублирования компетенций двух директоров существуют серьезные риски оспаривания сделок, совершенных корпорацией без необходимого в силу закона согласия третьих лиц (в данном случае остальных директоров) (ст. 173.1 ГК РФ).

Предположим, что заключение предстоящего смешанного или непоименованного договора не является полномочием ни одного из директоров, поскольку указание на данный вид договора отсутствует в уставе корпорации. Какой из директоров должен в таком случае заключить договор и будет ли он признан остальными директорами? Не повлечет ли подобное заключение договора в последующем его оспаривания?

Российское законодательство не содержит ответов на данные вопросы. В то время как германский законодатель закрепил положение, обеспечивающее стабильность договорных отношений с третьими лицами. Так, каждый из управляющих вправе заключать сделки от имени организации, но при этом обязан согласовывать свои действия с другими.

Соответственно, неисполнение данной обязанности по согласованию совершения сделки от имени юридического лица позволяет привлечь управляющего к ответственности, но не должно расцениваться как обстоятельство, влияющее на действительность такой сделки (§ 37 Закона об ООО Германии (GmbHG)).

Общество должно исполнить обязательство по сделке, заключенной управляющим от имени общества, даже в том случае, если у управляющего не было полномочий на заключение такой сделки.

В Гражданском уложении Германии предусмотрено лишь одно ограничение в отношении сделок управляющих, если таковые совершаются к личной выгоде (§ 181 Гражданского уложения Германии — «сделка на себя»).

Необходимо обратить внимание, что логическим основанием для такого положения является прежде всего требование германского законодателя к заботливому (осмотрительному) управляющему, который, будучи законным представителем общества, «должен проявлять тщательность основательного бизнесмена» и несет личную ответственность перед представляемым обществом за возникший ущерб (§ 43 Закона об ООО Германии (GmbHG)).

Таким образом, совершенствуя органы корпоративного управления, упрощая и ускоряя за счет этого гражданский оборот, германское законодательство способно обеспечить стабильность гражданского оборота за счет сокращения легальных возможностей оспаривания сделок, совершаемых юридическими лицами.

В то время как закрепление в российском законодательстве новых корпоративных институтов (включая институт множественности ЕИО, корпоративный договор и т.д.), безусловно, удобных в применении, но опасных при недобросовестном использовании, создает дополнительные угрозы для стабильности сделок.

Отсюда по опыту германского законодательства наше российское нуждается в детализации норм права, регулирующих статус единоличного исполнительного органа и совершаемых им сделок от имени и в интересах юридического лица. Очевидно, что несогласованность компетенции лиц, входящих в состав ЕИО корпорации, должна толковаться против самой корпорации и, соответственно, в пользу третьих лиц (контрагентов).

Литература

1. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 23 июня 2015 г. N 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» // СПС «КонсультантПлюс».
2. Постановление ФАС Восточно-Сибирского округа от 24 мая 2010 г. по делу N А33-2075/2009 // СПС «КонсультантПлюс».
3. Постановление ФАС Московского округа от 21 мая 2010 г. по делу N А40-108901/09-25-433 // СПС «КонсультантПлюс».
4. Мейер Д.И. Русское гражданское право: В 2 ч. М., 1997. Ч. 1.

О множественности директоров и их совместных действиях

Согласно п. 1 ст. 53 ГК РФ (в редакции Федерального закона от 5 мая 2014 года № 99-ФЗ) учредительным документом может быть предусмотрено, что полномочия выступать от имени юридического лица предоставлены нескольким лицам, действующим совместно или независимо друг от друга.

Наличие нескольких управляющих у одного юридического лица давно допускается многими зарубежными правопорядками (Германия, Франция, Великобритания и др.). Каждый из них вправе заключать сделки от имени организации, однако обязан согласовывать свои действия с другими.

Данная обязанность является элементом содержания правоотношения между конкретным управляющим и юридическим лицом, ее неисполнение позволяет привлечь к ответственности управленца. Однако отсутствие согласия одного управленца на совершение другим сделки от имени юридического лица не расценивается как обстоятельство, влияющее на действительность такой сделки (см.

, например, пар. 37 Закона об ООО Германии). Поэтому вопроса об «исцелении» указанных сделок не возникает.

Допуская множественность управленцев, наш законодатель, по всей видимости, преследовал цель интенсификации гражданского оборота (предоставления возможности юридическим лицам совершать большее количество сделок в отдельно взятый период времени), а также исключения обстоятельств временной утраты юридическим лицом дееспособности (например, в случае болезни единственного директора, его очередного оплачиваемого отпуска и т.д.). Нельзя не согласиться с автором блога «Новые нормы ГК: правило «двух ключей» и полномочия директора» Дмитрием Степановым, что указанное решение налагает на юридическое лицо риски совершения сделок, обязательства из которых заведомо не могут быть исполнены надлежащим образом («взаимоисключающих»). В таком случае наиболее простым решением является следующее: контрагент, право требования которого к организации возникло раньше, обладает приоритетом, всем прочим юридическое лицо возмещает убытки.

Безусловно, смущает новая формулировка пункта 1 статьи 53 ГК РФ – «действующих совместно». Если трактовать данное словосочетание как «совместное ведение дел» в контексте норм о ведении дел в полном товариществе (п.1 ст. 72 ГК РФ) и простом товариществе (п.1 ст.

1044 ГК РФ), то нельзя не прийти к выводу о том, что для совершения каждой сделки потребуется согласие всех управленцев. Соответственно сделка, совершенная без согласия, оспорима (ст. 173.1 ГК РФ), может быть признана недействительной при недобросовестности контрагента.

Порок исцеляется последующим одобрением (притом, если не воспринимать множественность управленцев в качестве единого исполнительного органа, который должен принимать решения в соответствии с определенной процедурой, то следует допустить независимое последующее одобрение сделки каждым из директоров).

Однако, указанная трактовка новеллы п.1 ст. 53 ГК РФ, представляется не совсем удачной.

Если ей следовать, то получается, что законодатель, во-первых, вводит новые основания для оспаривания сделок компаний, что, дестабилизирует гражданский оборот; во-вторых, препятствует достижению целей введения института множественности директоров (при совместном ведении дел значительно возрастают временные и финансовые издержки, связанные с необходимостью получения одобрения всех управленцев). Кроме того, указанное толкование, на мой взгляд, не согласуется с природой согласия, получаемого одним огранном от другого в рамках внутренних организационных отношений юридического лица. Здесь выдача согласия по существу представляет собой реализацию функции контролирующего органа в отношении действий подконтрольного (субординационные отношения). Между тем, управляющие не наделяются контролирующими функциями в отношении друг друга, наоборот, они действуют на равных (находятся на одной ступени во внутренней иерархии юридического лица).

Выражаю предположение, что под словосочетанием «действующим совместно» законодатель подразумевал необходимость взаимного согласования действий управляющих с целью предупреждения совершения от имени юридического лица  «взаимоисключающих» сделок как некую обязанность по надлежащему управлению компанией (обязанность перед организацией), неисполнение которой НЕ ВЛИЯЕТ НА ПРАВА ТРЕТЬИХ ЛИЦ – контрагентов юридического лица. Такое согласование экономически обосновано, если потребность в множественности директоров вызвана значительными масштабами производства компании (в рамках одного вида экономической деятельности).

В тех же случаях, когда эта потребность обусловлена различными видами деятельности организации, где каждый директор развивает свое направление, взаимное одобрение действий управляющих лишено всякого смысла (влечет дополнительные временные, финансовые издержки, снижает эффективность работы организации). При таких обстоятельствах управляющие могут «действовать независимо друг от друга». 

Предложенный вариант толкования абз. 3 п. 1 ст. 53 ГК РФ позволит подход, выработанный за рубежом, применить к нашим реалиям без ущерба для стабильности гражданского оборота.