Сложности при формировании вопросного листа
В основу вердикта, выносимого присяжными заседателями, кладутся вопросы, которые были сформулированы председательствующим по делу судьёй с учётом мнения сторон. Вопросы, содержащиеся в вопросном листе, определяют рамки, в пределах которых присяжные выносят своё решение. Присяжные же, согласно ст.
454 УПК РСФСР, должны отвечать на поставленные вопросы односложно “да” или “нет” с обязательным пояснительным словом или словосочетанием, раскрывающим сущность ответа.
В условиях, когда основную часть коллегии присяжных заседателей составляют лица, далёкие от правоведения и не имеющие юридического опыта, очень многое зависит от того, в каком порядке и какие вопросы были предложены им на рассмотрение.
Некорректно сформулированные вопросы могут значительно повлиять на формирование внутреннего убеждения присяжных заседателей, нарушив принцип свободы внутреннего убеждения, повлиять тем самым на справедливость и законность вынесенного вердикта.
Статья 449 УПК РСФСР определяет, что в суде присяжных по каждому деянию, в совершении которого обвиняется подсудимый, ставятся три основных вопроса: доказано ли, что соответствующее деяние имело место; доказано ли, что данное деяние совершил подсудимый; виновен ли подсудимый в совершении данного деяния.
Данная статья, определяя характер вопросов, которые подлежат рассмотрению коллегией присяжных заседателей, содержит два принципиальных альтернативных положения. Согласно ч.1 этой статьи, по каждому деянию, в совершении которого подсудимый обвиняется государственным обвинителем, ставятся с учётом требований ст. 254 УПК РСФСР три указанных выше основных вопроса.
Вторая часть данной статьи предоставляет возможность постановки одного вопроса о виновности подсудимого, но при выполнении обязательного условия, при котором такой вопрос является соединением трёх основных вопросов.
Как показывают результаты обобщения судебной практики, достаточно большое количество приговоров судов присяжных отменялось в связи с тем, что председательствующие судьи, избрав за основу формирование вопросов часть 2 ст. 449 УПК РСФСР, не могли сформулировать вопрос так, чтобы он являлся соединением трёх основных вопросов, как это требуется по закону[75].
И по существу, при таких обстоятельствах без ответа коллегии присяжных заседателей, т.е. без их оценки, вопросы: доказано ли, что деяние имело место вообще; доказано ли, что оно совершено подсудимым; в отдельных случаях без разрешения присяжными заседателями вопроса о виновности подсудимого выносились обвинительные приговоры.
Подобные приговоры выносились Саратовским областным судом по делу Ермакова, Ростовским областным судом — по делу Ханмырадова и др. Так, например, приговором суда присяжных Ростовского областного суда Панчишкин А.В. и Филиппов С.В. были признаны виновными в умышленном убийстве Гончарова и Филимонова с особой жестокостью.
Кассационная палата Верховного суда РФ, проверив материалы дела, нашла, что при рассмотрении данного дела произошло существенное нарушение уголовно-процессуального закона, и отменила приговор с направлением дела на новое судебное рассмотрение. В определении Кассационной палаты по данному делу указывалось, что председательствующим судьёй, вопреки требованиям ст.
449 УПК РСФСР, перед коллегией присяжных заседателей не был поставлен вопрос о виновности Панчишкина и Филиппова в инкриминируемых им деяниях и при отсутствии решения коллегии присяжных заседателей по данному основному вопросу был поставлен обвинительный приговор.
Кроме того, в нарушение требований закона вопросы о доказанности деяний, совершенных подсудимыми (вопросы №2 и №13), были поставлены не в отношении каждого подсудимого в отдельности, а в отношении “совместных действий подсудимых”[76].
По данным, приведённым в юридической литературе, по большинству дел судьи ставили все три основных вопроса (из 80 вопросных листов по делам об убийствах в 59 случаях имеет место все три основных вопроса)[77].
Вопрос о том, что лучше — ставить ли один вопрос о виновности, являющийся соединением трех основных вопросов либо ставить все три эти вопроса на разрешение коллегии присяжных заседателей, был спорным ещё в дореволюционной России. В своё время И.Я.
Фойницкий критиковал разложение вопроса о виновности на три части потому, что “это позволяет присяжным выносить оправдательный вердикт, несмотря на то, что преступление во всех его законных признаках было доказано”[78]. С этой позицией согласился и Кассационный Сенат.
В настоящее же время Пленум Верховного суда в постановлении №9 от 20 декабря 1994 г. рекомендует судьям ставить все три основные вопроса[79].
Кроме того, учитывая итоги изучения судебной практики рассмотрения уголовных дел с участием присяжных заседателей и необходимость строгого процессуального подхода к разрешению вопросов, возникающих в судах, Пленум Верховного суда РФ предложил внести изменения исключив часть 2 из статьи 449 УПК РСФСР (Постановление Пленума Верховного суда РФ от 25 апреля 1995 г.)[80].
Представляется, что в отношении возможности и необходимости постановки одного вопроса о виновности вместо трёх основных вопросов, точка зрения Пленума Верховного суда РФ оправдана.
Кроме чисто технической сложности в постановке и разрешении такого единого вопроса, в случае вынесения присяжными вердикта “не виновен”, так же выраженного в одном ответе, возникают неясности в определении оснований для оправдания подсудимого.
Следующим требованием, предъявляемым законом к содержанию выносимых на рассмотрение присяжных заседателей вопросов, является требование о недопустимости постановки вопросов, требующих от присяжных заседателей собственно юридической, т.е. уголовно-правовой оценки (п.17, ч. 5 ст. 449 УПК РСФСР). Пленум Верховного суда в п. 18 постановления №9 от 20 декабря 1994 г.
указал, что недопустима постановка вопросов с использованием таких терминов, как умышленное или неосторожное убийство, умышленное убийство с особой жестокостью, умышленное убийство из хулиганских или корыстных побуждений, умышленное убийство, совершенное в состоянии сильного душевного волнения, убийство при превышении пределов необходимой обороны, изнасилование, разбой и т.
п[81].
Такая позиция, в теории уголовного процесса, относительно возможности разрешения присяжными юридических вопросов основывается на традиции, существующей в суде присяжных, согласно которой присяжные являются судьями “факта”.
Впервые разделение на судей “факта” и судей “права” было установлено еще в 1787 году, когда Палата Лордов Великобритании выработала судебный прецедент, зафиксировавший разграничение компетенции коронного судьи и присяжных заседателей: жюри решает вопросы “факта”, судья — “права”.
При таком подходе действительное решение выносят присяжные, а профессиональный судья лишь придаёт ему правовую форму[82].
Верховный суд РФ последовательно придерживается данной точки зрения и неоднократно отменял приговоры судов присяжных по тому основанию, что на разрешение коллегии присяжных заседателей ставились вопросы, требующие юридической оценки.
Так, Кассационная палата Верховного суда РФ отменила оправдательный приговор вынесенный судом присяжных Саратовского областного суда по делу Ефремова.
Кассационная палата отменила приговор, установив, что было ошибочно ставить вопрос о необходимой обороне относительно поведения потерпевшего и что вопросы о необходимой обороне и превышении её пределов являются вопросами права и решаются профессиональным судьёй.
В практике Ивановского областного суда так же имеют место подобные случаи. Так, Кассационная палата Верховного суда РФ отменила приговор суда присяжных Ивановского областного суда по делу Краснова В.В. и Михайлова С.В.
Кассационная палата отменила приговор по тому основанию, что вместо вопроса №3 был вопрос: “Виновен ли Краснов в сознательном причинении смерти Окуневу? Доказано ли, что признанное установленным деяние Краснов совершил, желая смерти Окуневу, либо сознательно допуская наступление смерти?”, чем присяжные были вынуждены давать юридическую оценку субъективной стороны преступления и что является существенным нарушением уголовно-процессуального закона[83].
В то же время Кассационная палата Верховного суда РФ оставила без удовлетворения кассационный протест прокурора по делу Грачёва Е.Г. рассмотренному судом присяжных Ивановского областного суда.
Прокурор принёс протест по тому основанию, что в вопросном листе фигурировала фраза “угроза убийством” и соответственно присяжные были вынуждены решать вопросы права.
Кассационная палата указала, что понятие “угроза убийством” было применено в общеупотребительном значении этого слова и соответственно приговор отмене не подлежит[84].
Представляется, что применение в вопросном листе юридических терминов не даст присяжным возможности в достаточной мере осознать суть поставленных вопросов и соответственно вынести справедливое и законное решение.
В свете вышеизложенного вопрос о том, являются ли присяжные судьями только “факта” или все же они могут решать и правовые вопросы, имеет особое значение.
Несмотря на то, что прецедент о разделении труда присяжных и профессионального судьи был выработан в Великобритании, даже многие английские и американские юристы неточно называют присяжных “судьями факта”, а председательствующего “судьёй права”.
Известно, что англо-американское жюри — “судья виновности”, исполняя свои функции, неизбежно накладывает правовые принципы, сообщенные им председательствующим в напутственном слове, на установленные ими факты[85].
Пленум Верховного суда придерживается теории полного разделения полномочий между коллегией присяжных и профессиональным судьёй. Подобной же практики придерживался и дореволюционный Кассационный сенат[86].
Некоторые ученые процессуалисты высказывают мнение, что присяжные заседатели разрешают вопрос о виновности в полном его объеме — как со стороны фактической, так и со стороны правовой, а коронный судья применяет к доказанной виновности установленное наказание и вместе с тем решает те процессуальные вопросы, которые возбуждаются по делу[87].
Более предпочтительной представляется иная точка зрения, согласно которой присяжные заседатели решают вопрос о виновности только со стороны факта, потому, что как правильно пишет С.А. Пашин в статье “Суд присяжных и судебная власть”: “суд присяжных…. решает и вопрос о виновности (не вины в смысле УК)”[88]. Ведь присяжные, согласно ч.1 ст.
449 УПК РСФСР, решают вопрос: виновен ли подсудимый в совершении установленного деяния, именно деяния, а не преступления как этого требует от профессионального судьи ч.1 ст. 303 УПК РСФСР при следственной форме судопроизводства.
Присяжные не могут разрешить вопрос о виновности лица в совершении преступления, по той причине, что совершенное им деяние еще не является преступлением и может не содержать в себе каких либо признаков соответствующего состава преступления.
Для того, чтобы деяние было признано преступлением необходимо, чтобы к фактам установленным присяжными заседателями доказанными был применён уголовный закон, то есть деяние должно быть квалифицированно как преступление по соответствующей статье УК РФ. Видимо вина в смысле ч. 1 ст.
449 УПК РСФСР понимается в общеупотребительном значении этого слова, а не в юридическом и не может быть определена как умысел и неосторожность. Подтверждением данного факта может служить и то, что ч.4 ст.
459 УПК предусматривает возможность для коронного судьи постановить оправдательный приговор, если он признает отсутствие в деянии состава преступления, несмотря на то, что присяжные признали лицо виновным в совершении установленного деяния. Одним из таких признаков, который может отсутствовать — вина в собственно юридическом смысле этого слова. Кроме того разрешение юридических вопросов, в том числе вопроса о виновности лица в совершении того или иного преступления во многих случаях вызывает трудности даже у опытных юристов, что же говорить о присяжных все знание которых о уголовном законе, по большей части, основывается на напутственном слове председательствующего.
Существует ещё один спорный вопрос в данной области. Существуют различные точки зрения по поводу того, какие подробности следует включать в вопросы, выносимые, на рассмотрение присяжных, и вообще — насколько подробны они должны быть.
Многие практики считают, что обязательно следует включать все особенности, которые подлежит изложить в описательной части приговора[89].
В результате чего очень сложные вопросы, обычно изложенные в точном соответствии с текстом обвинительного заключения, включающие особенности не относящиеся к сути трёх основных вопросов.
Так, ставились вопросы о количестве, качестве и тяжести “причинённых ран” в делах об убийствах, точном количестве украденных предметов по делам о хищениях и т.п.
Чему способствует практика, формируемая Кассационной палатой Верховного суда РФ, который, например отменил обвинительный приговор, указав на отсутствие вопроса о состоянии опьянения обвиняемого как на одну из ошибок[90]. Дореволюционный Кассационный Сенат так же требовал, чтобы вопросный лист включал в себя все подробности, которые влияют на степень виновности или размер наказания.
Представляется, что подробности вопросов, прямо не связанных с доказыванием существенных признаков преступления, затрудняет принятие присяжным решения по делу, так как вопросы перегруженные подробностями, в значительной мере, рассеивают внимание присяжных и не дают возможности сконцентрироваться на решении основных задач — решения вопросов о доказанности обвинения и виновности подсудимого. Так, например по делу Грачёва Е.Г., рассмотренному судом присяжных Ивановской области, вопрос №5 содержал практически точное перечисление медицинских симптомов и иных признаков (трупные пятна, перелом костей гортани и т.д.), взятых из акта судебно-медицинской экспертизы[91]. Представляется,что это не было вызвано необходимостью.
Одним из оснований, по которому наиболее часто отменяются приговоры судов присяжных, является противоречивость вердикта. Так, например, судом присяжных Рязанского областного суда 17 апреля 1995 г. Куприянов осужден по п.п. “а”, “и”, “н” ст. 102 УК РСФСР, Демидов по ст. 15 и п.п. “а”, “и”, “н” ст. 102 УК РСФСР, Володина по ст. 15 и ст. 103, ст.
15 и п.п. “а”, “и”, “н” ст. 102 УК РСФСР. Кассационная палата Верховного суда РФ приговор отменила, указав на противоречивость вердикта присяжных заседателей.
В частности, на вопрос — “доказано ли, что Куприянов с целью лишения жизни Володина, разорвал на нём майку, завязал её узлом на шее потерпевшего, что повлекло за собой наступление его смерти от удушения”, коллегия присяжных заседателей дала отрицательный ответ.
Однако на вопрос -“виновен ли Куприянов в причинении телесного повреждения Володину и его смерти”, та же коллегия дала ответ “Да”. Эти ответы противоречат друг другу[92]. Соответственно, Кассационная палата отменила приговор, поскольку он был основан на противоречивом ответе присяжных.
Представляется, что в подобных случаях проблемы возникают из-за упущений председательствующего по делу судьи, который должен указывать присяжным на противоречивость вынесенного вердикта и вносить соответствующие изменения в вопросный лист.
Председательствующий же по указанному выше делу судья в нарушение ст.
456 УПК РСФСР на противоречивость не указал, не предложил коллегии присяжных заседателей в совещательной комнате внести в него изменения, а так же не выслушал мнение сторон и не внес в вопросный лист необходимые изменения.
Завершая рассмотрение данного вопроса, необходимо обратить внимание на порядок постановки вопросов и формирование вопросного листа. Представляется, что порядок постановки вопросов может оказать значительное влияние на содержание самих вопросов и соответственно на оценку доказательств присяжными.
В соответствии с ч.1 ст. 450 УПК РСФСР инициатива постановки вопросов принадлежит председательствующему по делу судье, а стороны лишь могут ходатайствовать о изменении формулировок некоторых вопросов и дополнении вопросного листа новыми вопросами.
Представляется, что состязательному характеру более соответствовал бы в большей степени такой порядок, при котором инициатива постановки вопросов принадлежала бы не судье, а сторонам[93].
Сначала вопросы должны предлагать сторона обвинения, затем следуют возражения и собственные предложения стороны защиты, и только после этого судья должен окончательно формулировать вопросный лист.
Воспользуйтесь поиском по сайту:
Особенности формирования вопросного листа и напутственного слова председательствующего при рассмотрении уголовного дела с участием присяжных заседателей (практика воронежского областного суда)
- Хатуаева Виктория Владимировна — доктор юридических наук, доцент, Российский государственный университет правосудия.
- Авдеев Михаил Алексеевич — кандидат юридических наук, судья, Воронежский областной суд.
- В статье рассматриваются отдельные аспекты правового регулирования процедуры формирования вопросного листа присяжным заседателям, а также содержательной стороны напутственного слова председательствующего с учетом практики применения соответствующих норм уголовно-процессуального закона.
- Ключевые слова: судья, присяжные заседатели, вердикт, сторона защиты, сторона обвинения.
- Features of formation of the list of questions and the parting word of the chairman by consideration of criminal case with participation of jurors (practice of the Voronezh regional court)
V.V. Hatuayeva, M.A. Avdeev
In the article are examined the separate aspects of the lawful regulation of the procedure of the formation of the question sheet by juror to assessors, and also the meaningful side of the parting word of the presiding taking into account the practice of the application of the corresponding standards criminal procedure law.
Key words: the judge, jurors are assessors, verdict, the side of protection, the side of charge.
Специфика структуры судебного разбирательства с участием присяжных заседателей проявляется в наличии двух дополнительных его этапов: формирования вопросного листа и напутственного слова председательствующего.
Указанные части судебного заседания являются необходимым условием вынесения присяжными заседателями вердикта, который по своей сути представляет собой ответы на поставленные вопросы. Процедура и содержание этапа формулирования вопросов присяжным заседателям подчинена названным выше ограничениям. Этим, на наш взгляд, обусловлено содержание положения ч. 1 ст.
338 УПК РФ, в соответствии с которым основанием для моделирования вопросов присяжным заседателям являются результаты судебного следствия и прений сторон. В этой связи позволим себе не согласиться с точкой зрения Н.П. Ведищева о том, что названная норма УПК РФ сформулирована некорректно, поскольку в соответствии с ч. 1 ст.
252 УПК РФ обвинение, а не результаты судебного следствия, является основанием для постановки вопросов присяжным заседателям [1, с. 6]. Особенности судебного следствия с участием присяжных заседателей следуют из их компетенции, которая и определяет предмет судебного разбирательства. Мы не усматриваем противоречия положений ч. 1 ст. 252 УПК РФ и ч. 1 ст.
338 УПК РФ, так как предметом судебного следствия является предъявленное лицу обвинение, однако при формулировании вопросов присяжным заседателям судья исходит из объема обстоятельств уголовного дела, которые были исследованы с их участием и нашли отражение в речах государственного обвинителя и защитника, произнесенных в рамках судебных прений.
Вместе с тем суд не может выходить за пределы содержания обвинения, поддержанного государственным обвинителем в судебном следствии. Нарушение данного процессуального правила повлечет за собой отмену приговора. Например, по уголовному делу А., Л., З., Х.
, признанных виновными в убийстве группой лиц по предварительному сговору, в прениях государственный обвинитель утверждал: З. приехал к месту совершения преступления примерно в 20 — 21 ч и предложил в вопросном листе уточнить время совершения преступления.
В основном вопросе N 1 о доказанности события преступления председательствующий указал время совершения преступления не то, на которое была ссылка в обвинительном заключении, и не то, на которое ссылался государственный обвинитель, а другое — «после 18 часов».
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ сочла такие изменения обвинения ухудшающими положение осужденных, приговор отменила, предложив с учетом установленных обстоятельств содеянного дать правильную юридическую оценку действиям каждого осужденного [7]. Требование о недопустимости формулирования вопросов, при котором в их окончательной редакции изменены время, место и другие обстоятельства совершения преступления, по сравнению с основной формулой обвинения содержатся и в ведомственных актах [6].
Содержание вопросов присяжным заседателям регламентируется законодателем в отдельной норме — ст. 339 УПК РФ.
Анализ ее положений позволяет выделить несколько требований к вопросному листу: 1) основные вопросы (доказано ли, что деяние имело место; доказано ли, что это деяние совершил подсудимый; виновен ли подсудимый в совершении этого деяния) формулируются отдельно по каждому из деяний, в совершении которых обвиняется подсудимый; 2) вышеназванные основные вопросы могут быть соединены в один — вопрос о виновности подсудимого; 3) частные вопросы ставятся об обстоятельствах, которые влияют на степень виновности либо изменяют ее характер, влекут освобождение подсудимого от ответственности. Содержание и характер частных вопросов могут касаться степени осуществления преступного намерения, степени и характера соучастия, а также обстоятельств, позволяющих установить виновность подсудимого в совершении менее тяжкого преступления. При этом основным правилом при формулировании частных вопросов является невозможность ухудшения положения подсудимого, а также недопустимость нарушения его права на защиту; 4) в случае признания подсудимого виновным перед присяжными ставится вопрос о том, заслуживает ли он снисхождения, который является юридически значимым, поскольку будет влиять на вид и размер наказания, назначенного судом в приговоре; 5) устанавливается запрет на постановку вопросов, требующих от присяжных юридической оценки при вынесении вердикта; 6) при наличии нескольких подсудимых вопросы формулируются в отношении каждого из них отдельно; 7) содержание вопросного листа должно соответствовать предмету и пределам судебного следствия с участием присяжных заседателей, т.е. находиться в рамках поддержанного государственным обвинителем обвинения; 8) формулировки вопросов должны быть понятны присяжным заседателям и презюмировать отсутствие у них специальных знаний в области юриспруденции.
Анализ практики рассмотрения Воронежским областным судом уголовных дел с участием присяжных заседателей показывает, что объем вопросного листа зависит от количества соучастников, а также количества вменяемых им эпизодов преступной деятельности и в определенных случаях является значительным. Например, по уголовному делу по обвинению Н., Б., С., Ч., К., Ф., Р., Ч., С., М., Р., К., С., К. в совершении преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 209; п. «а» ч. 4 ст. 162; п. «а», «б» ч. 4 ст. 226; ч. 4 ст. 166 и рядом других статей УК РФ, вопросный лист содержал 28 эпизодов и в общей сложности 433 вопроса, поставленных перед присяжными заседателями по каждому из эпизодов и в отношении каждого из подсудимых. В отношении подсудимого Н. по эпизоду нападения на К. были поставлены следующие основные вопросы.
Вопрос 1. Доказано ли, что 01.12.1998 около 21 часа на пересечении улиц С. и ул. Л. п. М. г. Воронежа на К.
, находившегося в автомашине «ВАЗ-2131», напали лица, вооруженные автоматом АК-74, предметом в форме пистолета, наручниками, ножом, двое из которых надели маскировочные маски, ударили несколько раз прикладом автомата по голове, причинив раны в области шеи, приставили нож к шее, надели наручники, привезли в дом по адресу: ул. Ц., 52/1, и, угрожая лишением жизни, потребовали деньги и забрали 20 000 рублей, золотую цепочку стоимостью 500 рублей?
Вопрос 2. Если на первый вопрос дан утвердительный ответ, то доказано ли, что описанные в нем действия совершил Н., совместно с С., С. и М., заранее объединившимися для совершения нападения на граждан и договорившимися о совершении нападения на К.
с целью завладения его имуществом, и конкретные действия Н. заключались в том, что он предложил совершить нападение, участвовал в самом нападении, наносил автоматом удары К.
, угрожал лишением жизни, надевал наручники, требовал передачи денег, забирал имущество, присвоил часть имущества?
Вопрос 3. Если на предшествующий вопрос дан утвердительный ответ, то виновен ли Н. в совершении этих деяний?
Вопрос 4. Если на предшествующий вопрос дан утвердительный ответ, то заслуживает ли Н. снисхождения?
Аналогичные основные вопросы были поставлены в отношении остальных соучастников совершения эпизода нападения на К.
Другой пример. По уголовному делу по обвинению Б., П., Б., С., З., З., Б., Б. в совершении преступлений, предусмотренных п. «а», «б» ч. 3 ст. 158; п. «а», «б» ч. 4 ст. 162, ч. 1 ст. 209 и рядом других статей УК РФ, восьми подсудимым в общей сложности вменялось совершение 21 преступного эпизода и перед присяжными заседателями было поставлено 372 вопроса.
Совершенно очевидно, что процесс формулирования вопросов, с учетом соблюдения всех названных выше требований уголовно-процессуального закона к их содержанию, требует кропотливой и длительной предварительной работы председательствующего с материалами судебного следствия и составления им варианта вопросного листа, выносимого на обсуждение.
Процедура формулирования вопросов присяжным предполагает активное участие сторон, которые вправе предлагать собственные формулировки, а также новые вопросы, не упоминая обстоятельств, лежащих за пределами компетенции жюри присяжных (ч. 1 ст. 339 УПК РФ).
Как выражение принципа равенства сторон в цивилистической литературе рассматривается право обвиняемого и его адвоката поставить вопрос о наличии фактических обстоятельств уголовного дела, смягчающих либо предполагающих уголовную ответственность за менее тяжкое преступление (ч.
2 ст. 338 УПК РФ).
Наиболее острые дискуссии в среде ученых-процессуалистов вызывают положения ч. 4 ст. 338 УПК РФ, которые предоставляют судье полномочие в совещательной комнате окончательно сформулировать вопросы, подлежащие разрешению присяжными заседателями, и внести их в вопросный лист, подписав его, т.е.
таким образом легализовать результаты обсуждения этих вопросов со сторонами. Законодатель использует формулировку «с учетом предложений и замечаний сторон», что трактуется в специальной литературе по-разному. Так, например, В.
Соколовский утверждает, что судья, удалившись в совещательную комнату, полномочен принять решение о формулировании вопросов не в том варианте, который был поставлен на обсуждение сторон [8, с. 121]. А.
Малков поддерживает принципиально иную точку зрения, указывая, что если судья принимает решение о формулировании вопросов не в ранее обсуждавшиеся со сторонами варианте, то он должен возобновить этап их готовки [4, с. 45 — 46].
Именно названная позиция представляется нам более соответствующей формулировке законодателя о том, что вопросный лист формируется «с учетом предложений и замечаний сторон», т.е. судья возобновляет соответствующую процедуру, выходя из совещательной комнаты, сообщая сторонам о решении сформулировать новые вопросы, ставя их на повторное обсуждение.
Вопросы, сформулированные в окончательном виде, вносятся судьей в вопросный лист, который им подписывается и оглашается в присутствии присяжных заседателей, после чего передается старшине (ч. 5 ст. 338 УПК РФ).
Непосредственно перед удалением коллегии присяжных заседателей в совещательную комнату для вынесения вердикта председательствующий обращается к ним с напутственным словом.
Речь председательствующего, именуемая напутственным словом, имеет своей целью оказание помощи присяжным заседателям в вынесении вердикта, которая заключается в восстановлении в общем виде процесса судебного следствия, а также разъяснении подлежащей применению нормы уголовного закона и основных принципов оценки доказательств.
В специальной литературе напутственное слово детерминируется как своеобразная программа действий коллегии присяжных, которой они должны руководствоваться в совещательной комнате [6]. С учетом значения рассматриваемого этапа судебного разбирательства речь председательствующего характеризуется двумя свойствами: 1) интенциальностью, т.е.
направленностью адресата речи — присяжных заседателей; 2) конвенциальностью, т.е. формальностью содержательной стороны речи, которая регламентирована ст. 340 УПК РФ [2, с. 97].
Требования к структуре и содержанию напутственного слова содержатся в ч. 2 — 4 ст.
340 УПК РФ, при этом общим принципом ее произнесения является объективность и беспристрастность, поскольку законодатель прямо запрещает судье в какой-либо форме выражать свое мнение по вопросам, поставленным перед коллегией присяжных заседателей.
Структура напутственного слова обозначена законодателем тематически и содержит 7 частей с указанием на возможную их последовательность, которая не является обязательной для судьи.
Во-первых, судья приводит содержание обвинения.
Это требует серьезной аналитической работы, поскольку в отличие от вопросного листа закон не устанавливает требования полного соответствия этой части напутственного слова поддержанному государственным обвинителем обвинению. Задача судьи в данном случае — доступно объяснить присяжным, в совершении каких действий обвиняется подсудимый и при каких обстоятельствах они были совершены.
Например, по уголовному делу в отношении К., обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 30, п. «б» ч. 2 ст. 105, ч. 1 ст.
161 УК РФ, рассмотренному Воронежским областным судом, председательствующий в первой части напутственного слова напомнил присяжным содержание и хронологию совершенных К.
преступных действий, указав, что в своей совокупности нанесенные потерпевшему телесные повреждения квалифицируются как причинившие легкий вред здоровью по признаку кратковременного расстройства здоровья, сроком свыше 6, но не более 21 дня.
Во-вторых, судья сообщает содержание уголовного закона, предусматривающего ответственность за совершение деяния, в котором обвиняется подсудимый.
Анализ судебной практики показывает, что первая и вторая части речи объединяются судьями в одну как имеющие общее смысловое содержание и взаимосвязь, что позволяет присяжным заседателям достаточно четко усвоить правовые последствия совершенного подсудимым преступного деяния.
Особую сложность, на наш взгляд, представляет разъяснение норм УК РФ доступным для присяжных языком без использования юридических терминов.
Так, в приведенном выше примере из практики Воронежского областного суда судья в напутственном слове указывает, что подсудимый К.
обвиняется в покушении на убийство, а также в совершении грабежа, при этом разъясняя присяжным заседателям следующее: 1) убийством признается умышленное лишение жизни другого человека; 2) покушением на убийство являются умышленные действия лица, непосредственно направленные на лишение жизни другого человека, если при этом убийство не было доведено до конца по независящим от этого лица обстоятельствам; 3) грабеж — это открытое хищение чужого имущества, т.е. завладение им с целью обогащения против воли владельца этого имущества и в его присутствии; 4) за покушение на убийство лица наиболее строгим является наказание в виде лишения свободы, срок которого не может превышать 15 лет, а за открытое хищение чужого имущества наиболее строгим является наказание в виде лишения свободы на срок до 4 лет.
В-третьих, в содержании напутственного слова законодатель указывает на необходимость напомнить присяжным ход судебного следствия, а именно исследованные доказательства, представленные как стороной обвинения, так и стороной защиты. Особо важно в данном случае отсутствие явно или косвенно выраженного мнения председательствующего относительно доказательств, а также выводов из них.
В-четвертых, судья обобщает позиции сторон, с которыми они выступили в судебных прениях.
В-пятых, разъясняются основные правила оценки доказательств в их совокупности; сущность принципа невиновности и составляющих его содержание положений.
В-шестых, необходимо обратить внимание коллегии присяжных заседателей на то, что отказ подсудимого от дачи показаний, равно как и его молчание в суде, не может быть истолкован как свидетельство виновности. Ввиду очевидной взаимосвязи п. 5, 6 ч. 3 ст.
340 УПК РФ в напутственном слове эти части объединяются.
Поскольку приведенные положения уголовно-процессуального закона являются едиными для всех категорий уголовных дел, независимо ни от их содержания, ни от результатов судебного следствия, данная часть речи председательствующего, как правило, унифицирована.
Судьи разъясняют присяжным содержание понятий «презумпция невиновности», «неустранимые сомнения в виновности», «оценка доказательств в совокупности», «непосредственность исследования доказательств судом», «достоверность доказательств», «отсутствие у каких-либо доказательств заранее установленной силы» и т.д.
Составление вопросного листа в суде с участием присяжных заседателей
Составление вопросного листа в суде с участием присяжных заседателей, т.е. документа, содержащего ответы присяжных заседателей на сформулированные судом с участием сторон вопросы, в моем понимании пятая стадия суда присяжных.
В вопросном листе суд спрашивает присяжных, доказано ли, что деяние имело место? Доказано ли, что это деяние совершил подсудимый? Виновен ли подсудимый в совершении этого деяния?
Любой адвокат конечно же заранее знает, на какие вопросы придется отвечать коллегии присяжных заседателей. Опытный адвокат во время судебного следствия пытается донести до присяжных заседателей доказательства невиновности подсудимого, проанализировать их в прениях, разложить все «по полочкам», а «вбить последний гвоздь» в позицию обвинения необходимо именно в вопросном листе.
Нельзя ставить вопросы о том, что не устанавливалось в процессе доказывания. Судья не вправе отказать подсудимому и его защитнику в постановке вопросов о наличии по уголовному делу фактических обстоятельств, исключающих ответственность подсудимого за содеянное или влекущих за собой его ответственность за менее тяжкое преступление.
Этим надо обязательно воспользоваться! Ответы присяжных заседателей на вопросы вопросного листа — это основания дальнейших действий судьи. На основании этих ответов судья может принять решение о том, содержит ли установленное присяжными деяние те или иные признаки того или иного состава преступления.
Без ответов присяжных заседателей о доказанности фактических обстоятельств уголовного дела судья не может разрешить этот самый главный вопрос…
Суд должен увязать доказательства, исследованные на стадии судебного следствия и вопросы вопросного листа. Однако, суд должен отсечь фактическое содержание предмета доказывания, отнесенное к вопросам, разрешаемым в вопросном листе, от иных вопросов, хотя и разрешаемым по уголовному делу, но, разрешаемым единолично им.
Защитник должен постараться включить в вопросный лист вопросы, отвечая на которые присяжные заседатели сформулируют свое окончательное решение по поводу доказанности тех или иных обстоятельств уголовного дела, невиновности подсудимого.
Следствие всегда подгоняет доказательства под позицию обвинения, и этот просчет обвинения нужно обязательно использовать, правильно сформулировать свои вопросы. Отсутствие достаточности доказательственной массы — обычный итог работы следствия, десятилетиями привыкшего к ситуации, что и так все «срастётся». Но только в суде присяжных начинает действовать принцип состязательности сторон!
При правильной постановке частных вопросов становится очевидным отсутствие логики в доказательствах обвинения, всплывают все ошибки следствия, и как результат присяжные заседатели утрачивают доверие к доказательствам обвинения.
Такие вопросы может задать только опытный адвокат, имеющий определенную интуицию, предвидение восприятия присяжными заседателями доказательств по уголовному делу.
Присяжные заседатели чутко реагируют на обнаруженную ими недостоверность, сомнительность, странность или непонятность обвинения. Это провал обвинения и победа защиты. После произнесения председательствующим судьей напутственного слова, коллегия присяжных заседателей удаляется в совещательную комнату.
Вопросный лист, в котором зафиксированы ответы присяжных заседателей на сформулированные председательствующим вопросы, вручается председательствующему старшиной коллегии присяжных заседателей.
Председательствующий проверяет соответствие заполненного вопросного листа требованиям закона, но, при этом, не вправе оказывать какое — либо воздействие на присяжных заседателей, чтобы они, например, дали другие ответы на вопросы вопросного листа.
Вопросный лист приобщается к материалам уголовного дела. Все записи, в том числе, дополнения и исправления вписываются в первоначальный вопросный лист только старшиной присяжных заседателей и им же подписываются.
Если председательствующий находит ответы присяжных заседателей противоречивыми либо вопросный лист неправильно оформленным, то, председательствующий дает присяжным заседателям необходимые разъяснения по устранению выявленных недостатков путем их исправления, уточнения, и возвращает присяжных заседателей в совещательную комнату для дооформления вопросного листа.
Если замечаний нет, то, председательствующий предлагает старшине коллегии присяжных заседателей огласить ответы на вопросы вопросного листа. После проверки правильности заполнения вопросного листа он обретает статус вердикта коллегии присяжных заседателей.
Вс указал, какие дефекты опросного листа ведут к отмене вердикта
- Формулировки вопросов должны быть понятны присяжным заседателям, позволять им учесть позиции как стороны обвинения, так и стороны защиты, не допускается некорректная постановка вопросов, которая изначально предполагает наличие противоречий между любыми ответами на них, подчеркивает Верховный суд РФ.
- Высшая инстанция также отмечает, что потенциальные присяжные обязаны правдиво отвечать на вопросы председательствующего и сторон, а сокрытие кандидатом, вошедшим в коллегию, информации о работе в органах исполнительной системы само по себе является основанием для отмены приговора.
- Суть дела
Верховный суд РФ рассмотрел жалобу на приговор по делу об убийстве из хулиганских побуждений и незаконное приобретение оружия и боеприпасов, их хранение и ношение. Приговор основан на вердикте присяжных.
Адвокаты в жалобе указали на нарушения, допущенные при отборе присяжных: некоторые кандидаты скрыли важную информацию о себе, а врученный сторонам список содержал недостоверные сведения о роде деятельности потенциальных заседателей, что препятствовало осуществлению права на отвод.
Кроме того, по мнению защиты, председательствующий в неясных противоречивых и сложных формулировках поставил вопросы.
Адвокаты также полагают, что вывод суда о совершении убийства с косвенным умыслом противоречит вердикту.
В приговоре при описании преступления судья указал обстоятельства, вопросы по которым перед присяжными не ставились: о виде умысла и мотиве преступления, не отразил обстоятельства, которые, напротив, были установлены коллегией, например, о том, что выстрел произошел, а не был произведен (вопрос №7).
- В возражениях потерпевшие и государственный обвинитель просили оставить судебные решения без изменения.
- Однако ВС счёл доводы защиты убедительными.
- Скрытный присяжный
- Судебная коллегия считает, что при формировании коллегии присяжных заседателей, постановке вопросов перед ними и оценке вынесенного вердикта были допущены существенные нарушения уголовно-процессуального закона.
В соответствии с частью 3 статьи 328 УПК РФ, при формировании коллегии председательствующий разъясняет кандидатам их обязанность правдиво отвечать на задаваемые вопросы, а также представить необходимую информацию о себе и об отношениях с другими участниками уголовного судопроизводства. После этого он опрашивает кандидатов о наличии обстоятельств, препятствующих их участию в качестве присяжных заседателей, напоминает ВС.
- Он указывает, что из списков кандидатов исключаются должностные лица органов принудительного исполнения в период осуществления профессиональной деятельности и в течение 5 лет со дня ее прекращения.
- Согласно материалам дела, председательствующий задал вопрос, есть ли среди потенциальных присяжных должностные лица службы судебных приставов и никто не дал положительный ответ.
- Между тем, из справки, представленной в суд апелляционной инстанции, следует, что кандидат, которая в дальнейшем вошла в основной состав коллегии и участвовала в вынесении вердикта, на момент исполнения обязанностей присяжного заседателя являлась специалистом Управления Федеральной службы судебных приставов одной из республик РФ.
- Причём при формировании коллегии она скрыла данный факт, не ответив на вопрос председательствующего.
- «Невыполнение кандидатом в присяжные заседатели обязанности правдиво отвечать на поставленные вопросы лишило стороны права на заявление ей мотивированного или немотивированного отводов, привело к тому, сторона защиты усомнилась в ее объективности и беспристрастности.
Участие такого присяжного заседателя в составе коллегии присяжных заседателей свидетельствует о незаконности ее состава. Вердикт, вынесенный незаконным составом коллегии присяжных заседателей, в силу п. 2 ч. 2 ст. 389.17 УПК РФ является основанием отмены приговора», — отмечает ВС.
- Понятные и обоюдные вопросы
- Кроме того, председательствующим допущены нарушения положений уголовно-процессуального закона при постановке вопросов перед присяжными заседателями.
- Формулировки вопросов должны быть понятны присяжным заседателям, позволять им учесть позиции как стороны обвинения, так и стороны защиты, подчеркивает высшая инстанция.
- Согласно обвинению, фигурант, подойдя к потерпевшему, используя малозначительный повод как предлог для убийства, выстрелил из имевшегося у него пистолета ему в лицо, от чего последний скончался на месте.
- Сторона же защиты утверждала о неосторожности действий подзащитного, когда последний нажал на спусковой курок пистолета непроизвольно, так как потерпевший ударил его по руке, в которой находился пистолет.
- Таким образом, расхождение позиций сторон заключалось в обстоятельствах выстрела.
- «По позиции стороны обвинения в части убийства председательствующий поставил четыре вопроса: №3 — по событию преступления, №4 — о доказанности участия в нем (фигуранта) при указанных в обвинительном заключении обстоятельствах, №5, 6 о виновности (обвиняемого) и снисхождении к нему.
Вопрос №7 о доказанности участия в преступлении сформулирован председательствующим по позиции стороны защиты. Согласно вопросному листу ответить на него предлагалось лишь в случае отрицательного ответа на вопрос №4», — ссылается ВС на материалы дела.
Из вопросного листа следует, что присяжные заседатели утвердительно ответили вопрос №3 о том, что в голову потерпевшего из пистолета был произведен выстрел, в результате которого тот скончался на месте происшествия, при этом сочли недоказанными обстоятельства, указанные в вопросе №4, что обвиняемый направил пистолет в голову и произвел выстрел.
Отрицательно ответив на вопрос, поставленный по позиции обвинения, присяжные дали положительный ответ на вопрос №7, согласно которому обвиняемый подошел к потерпевшему и стал поднимать руку с пистолетом вверх, но последний в этот момент ударил фигуранта по руке из-за чего он нажал на спусковой крючок пистолета.
«Оценив ответы на вопросы №4 и №7, Судебная коллегия приходит к выводу, что в них содержится противоречие, касающееся участия (обвиняемого) в преступлении.
Так, отвечая на четвертый вопрос о недоказанности выстрела из пистолета при указанных в обвинении обстоятельствах, присяжные заседатели одновременно признали недоказанным и факт производства выстрела (обвиняемым).
При таких обстоятельствах ответ на вопрос №7 о том, что (обвиняемый) нажал на спусковой крючок пистолета, противоречит ответу на вопрос №4.
- Возникшая ситуация связана с некорректной постановкой вопросов №4 и №7, которая изначально предполагала наличие противоречий между любыми ответами на них», — указывает высшая инстанция.
- Найдя вердикт неясным или противоречивым, председательствующий должен был указать на его недостатки и предложить присяжным заседателям возвратиться в совещательную комнату для внесения уточнений в вопросный лист, но судья счел решение коллегии логичным и допустил его оглашение.
- Таким образом, при рассмотрении уголовного дела были допущены существенные нарушения, связанные с формированием коллегии присяжных заседателей и вынесением вердикта, которые повлияли на исход дела, подытожил ВС.
В связи с чем Судебная коллегия определила приговор и последующие судебные акты отменить, а уголовное дело направить на новое судебное рассмотрение со стадии судебного разбирательства. (vsrf.ru/stor_pdf.php?id=2134110)
Алиса Фокс